Творческое наследие Муслима Магомаева

Белый рояль и белоснежный смокинг, черные с поволокой глаза,
завораживающий, проникающий, кажется, в каждую клеточку баритон… С эстрады, где он безраздельно царил с 1963 года, Муслим Магомаев ушел тихо, по-английски, наотрез отказавшись от закладки именной звезды перед киноконцертным залом «Россия» и пышных проводов. Сдержал-таки данное им в 19 лет в первом интервью журналу «Огонек» обещание при первой же «качке» голоса оставить сцену…

Когда-то фотографиями Магомаева советские девушки оклеивали стены своих комнат вместо обоев, а признаниями в любви к нему были исписаны подъезды, лифты и даже заборы… Его обожали генеральные секретари и министры, а всесильные секретари обкомов по часу дожидались в коридорах гостиниц, когда он проснется. Мальчику, как окрестила его легендарная Фурцева, прощали все: неуправляемость, буржуазный галстук-бабочку, пение с высоких трибун темы из «Крестного отца» и прочих идеологически чуждых шлягеров, отсутствие партбилета и наличие родственников за границей…

Магомаева называли баловнем судьбы, секс-символом и «господином Нет» — за категорическое нежелание делать то, чего он не хотел. Что ж, великий артист знал себе цену. «В моем горле — целое состояние», — говорил он, и действительно: при хозяйском отношении оно могло принести СССР не меньше конвертируемой валюты, чем скважины на Бакинских нефтяных промыслах. Достаточно сказать, что за четыре магомаевских сольника в Краснодаре местная филармония выручила четыре миллиона рублей и смогла выплатить полугодовую зарплату симфоническому оркестру, а шесть его концертов в Ростове позволили сшить новые костюмы Ансамблю кубанских казаков…

При этом сам певец миллионером, как многим казалось, не был. Во-первых, с артистом, который свои официальные гонорары сравнивал с пособием по безработице, государство делилось денежками неохотно, а во-вторых, для друзей и коллег Муслиму ничего не было жалко. По словам близких, его номер, где повсюду валялись деньги, никогда не запирался, и те же музыканты могли в любое время зайти, чтобы взять в долг (который никогда, как правило, не возвращали).

Сегодня магомаевские «винилы», расходившиеся в свое время многомиллионными тиражами, стали раритетом и выставлены на интернет-аукционах в качестве лотов, а на два «Золотых диска», полученных на Международных конкурсах грамзаписи в Каннах (равно как и на доходы от пластинок), наложила тяжелую длань фирма «Мелодия». За то, что в лучшие годы маэстро давал за 130 дней гастролей по 140 концертов, ему щедро вручали ордена, а вот пенсии в России он так и не заработал (мало того, и прописку получил совсем недавно, поскольку все эти годы жил в Москве как бакинец, женатый на москвичке). Еще неизвестно, как бы Муслим Магометович выживал в последние годы, если бы покойный президент Азербайджана Гейдар Алиев не назначил ему и его жене Тамаре так называемую государственную помощь, а следующий президент — сын Гейдара Алиевича Ильхам — не продолжал бы ее выплачивать. Сумма, по словам Магомаева, была невелика, но куда больше пенсии солиста Большого театра.

В последнее время народный артист СССР жил настоящим затворником: ни в свет на тусовки-банкеты, ни в магазин за продуктами не выходил, даже одежду ему привозили на дом. В шесть утра он закуривал сигарету (первую из трех ежедневных пачек) и садился за ноутбук. Его окно в мир — персональный сайт в интернете, куда в день заходит до сотни поклонников. Правда, певец принципиально «не замечал» вопросов, ответы на которые, как ему кажется, можно найти в его книге «Любовь моя — мелодия».

Вживую он общался лишь с узким кругом друзей, которых давно знал, и никуда дальше Подмосковья, где у него дача, не ездил. Наверное, это естественная реакция на оглушительную славу, обрушившуюся на него в 21 год. Как мрамор, из которого изваяны скульптуры святых в Ватикане, стирается от поцелуев верующих, так, видимо, истончилась от миллионов восторженных взглядов и жадных прикосновений его кожа.

Даже на похороны своего многолетнего покровителя Гейдара Алиева Магомаев не прилетел, сославшись на проблемы со здоровьем. Кто-то из обывателей не преминул этим Муслима Магометовича попрекнуть, но не им, я уверен, его судить. Чтобы понять, как мучительна для моего собеседника малейшая фальшь, надо обладать его абсолютным слухом, а чтобы почувствовать его боль, надо иметь такое же открытое сердце.

Муслима Магомаева, которому в августе исполнилось 66 лет, нельзя было услышать даже на корпоративных вечеринках. Он, улыбаясь, отшучивался: «Хочу, чтобы меня запомнили поющим, а не хрипящим»… Слава Богу, меломанам остались его немногочисленные телевизионные записи, пластинки и диски, на одном из которых прославленный баритон написал: «Раньше певцы хотели быть звездами, а теперь звезды хотят стать певцами».