Творческое наследие Муслима Магомаева

Скан статьи в pdf формате

/

C Муслимом Магомаевым я проработал бок о бок без малого четверть века. Практически с того дня, как он стал Муслимом Магомаевым, точнее, с той самой минуты. Он появился на сцене, как гром среди ясного неба и в одночасье стал ее королем.

  А если бы мэтр не отказался?..

1963 год. В Баку — апофеоз подготовки к Дням культуры Азербайджана в Москве, которые намечено проводить во Дворце Съездов, и даже случайный прохожий на улице понимает, какая это ответственность. Коллегия министерства культуры республики обсуждает список участников, всё идет гладко, как вдруг кто-то из сидящих за руководящим столом вносит предложение снять кандидатуру Муслима Магомаева. Главный и единственный, пожалуй, довод – молод ещё, может, мол, напортачить. Все молчат, мнутся, догадываясь, очевидно, откуда дуют ветры и в какой инстанции вызывает недоверие 20-летний певец, за спиной которого нет ни одного масштабного концерта, не считая, может быть спонтанных выступлений на Всемирном фестивале молодёжи и студентов в Хельсинки.

И тут встает с места маэстро Тофик Кулиев – тогда директор Азгосфилармонии и художественный руководитель предстоящей московской программы и говорит категорически и неотразимо:

— Если мы не хотим опростоволоситься – Муслим Магомаев должен петь во Дворце Съездов. Его ария Фигаро, которую он уже вчера исполнял лучше, чем кто-либо другой в Союзе и его «Бухенвальдский набат» — это несомненно гвоздь вечера. Нет, ежели Вы настаиваете на своём предложении исключить его из списка, то считайте, что я отказываюсь от возложенных на меня обязанностей, и поручите руководить программой кому-нибудь другому.

Это был единственный, наверное, случай в предзастойные годы, когда коллегия Министерства культуры ослушалась мнения сверху. Муслим Магомаев спел в Москве и Фигаро, и «Бухенвальдский набат» с оглушительным успехом.

В тот вечер он и состоялся как Муслим Магомаев. И стал на многие годы кумиром как безбрежных просторах державы, именовавшейся Страной Советов, так и далеко-далеко за её пределами.

В числе его поклонников была и всевластная министр культуры СССР Е.А.Фурцева, которая на скорую руку инициировала судьбоносное решение о командировании Муслима Магомаева на стажировку в миланский театр LaScala. Это о ней в одном из траурных воспоминаний о Муслиме Магомаеве в порыве откровенности сказала Алла Пугачева: «А что Вы хотите? Она же женщина!»

       «Свадьба» в ресторанном окне

  Суровый московский декабрь. Мороз около 30 градусов. Ресторан «Баку» в Новых Черемушках. За одним из столиков Муслим Магомаев. Он свободен в этот час и ужинает с друзьями.

Невесть каким образом фанатствующая толпа поклонниц прознала, что он здесь, и запрудила улицу, беспрерывно скандируя «Мус-лим! Мус-лим!»

Поначалу он пытается не придавать этому значения, но улица не просит, а уже настойчиво требует песню. И тогда директор ресторана самолично подошел к нам и стал слезно упрашивать Муслима Магомаева хоть что-нибудь да исполнить.

И вот в 12-м часу ночи, когда мороз уже стал ядреным и трескучим, мы распахнули окно настежь, и Муслим, стоя в проеме, под самодеятельный аккомпанимент ресторанного оркестрика спел «Свадьбу».

Восемнадцатое мгновение весны

Хорошенько погуляв на подмосковной даче Роберта Рождественского, мы возвращались в город – Вячеслав Тихонов за рулём своей машины, рядом с ним на переднем сидении другой народный артист Муслим Магомаев, а на заднем пристроились мы с друзьями.

Настроение у всех приподнятое, в салоне смех, шуточки-прибауточки, анекдоты, подначки. Все убеждены, что если и сулит нам провидение сюрпризы и приключения, то только приятные. Как вдруг выходит на шоссе из придорожных кустов гаишник с капитанскими погонами на не первой свежести форменной рубашке и категорическим взмахом жезла своего делает нам знак остановиться.

— Ваши документы! – тоном, не допускающим аппеляций и каких бы то ни было возражений произносит он в предусмотрительно приоткрытое Вячеславом Тихоновым окошко, и одновременно его узкие глазенки профессионально подозрительным взглядом как бы насквозь пронизывают каждого из нас.

— А что случилось-то, командир? – миролюбиво спрашиваю я. – В чем мы провинились?

— Вы превысили скорость, — равнодушным тоном отвечает он, и его откровенно крестьянское лицо в эту минуту не выражает абсолютно никаких эмоций. – Будем протокол – с непременным чисто милицейским ударением на первый слог – составлять.

— Сейчас кино начнется, — не теряя присутствия духа, шепчет нам Вячеслав Тихонов и уже громко  обращается к гаишнику. «А это обязательно протокол-то? Или Вы не узнаете?»

Это уже более чем откровенный намек: как в эти дни на телевизионном экране шли «17 мгновений весны, и каждый уважающий себя телезритель готов был публично расписаться к великой любви к Штирлицу.

На этом и был построен расчет Вясеслава Тихонова – сейчас капитан в милицейском мундире приглядится к нему, узнает, кто перед ним, извинится и еще под козырек возьмет, пожелает счастливого пути.

Так оно и случилось. Гаишник секунду-третью всматривался в пассажиров остановленной им машины, потом резко выпрямился, и довольная улыбка озарила его вмиг посвежевшее лицо:

— Извините, товарищ Магомаев, не сразу признал Вас.

И лихо, по-молодецки козырнул.

— Можете ехать, счастливого Вам пути. А я по рации передам, чтоб больше Вас не задерживали….

Весь остаток пути наш водитель, он же – народный артист СССР, штандартенфюрер СС Отто фон Штирлиц, он же – советский разведчик Максим Исаев скорфуженно молчал.

А другой народный артист СССР многозначительно покашливал в кулак, и изредка оборачиваясь назад, лукаво подмигивал мне…

      «Весенний край» и «Вечная слава героям!»

Немногие, наверное, знают, что Государственный эстрадно-симфонический оркестр Азербайджана был создан по инициативе и прямому указанию Гейдара Алиева именно «под» Муслима Магомаева. Как бы в ответ, специально для премьеры Муслим Магомаев написал в содружестве с народным поэтом Наби Хазри песню-ораторию «Весенний край» и посвятил её общенациональному лидеру.

Было тогда во Дворце Съездов в Москве три премьерных концерта, и каждый раз Муслим Магомаев выходил на сцену с этой масштабной песней, и огромный зал восторженными аплодисментами встречал эту величественную мелодию, этот замечательный бархатный баритон. И только потом начинался собственно концерт в двух отделениях, первое из которых по предложению самого Муслима Магомаева было под девизом «Вечная слава героям!» посвящено памяти павших в Великую Отечественную войну (отец его погиб в один из последних ее дней в Польше, и Муслим Магомаев с трепетной нежностью и сыновней гордостью относился к этому). Для полноты картины мне остается лишь добавить, что премьера случилась опять же по настоянию Муслима Магомаева – аккурат в День Победы 9 мая. И стоял на дворе год 1976.

Создатель одарил его исключительно разносторонним талантом – певца и художника, композитора и писателя, но самое главное – земного, простого человека, доброго и незаменимого друга. Его любимый тост «За искренность!» – о многом свидетельствует, и прежде всего – о широте натуры, о добром сердце, о надежности в дружбе и честности.

Не припомню, чтоб кого-то он предал, чью-то память осквернил… Увы, не все, с кем он общался и даже дружил, оказались столь же добропорядочны по отношению к нему…

И то, о чем я рассказал, это, наверное, одна лишь стотысячная того, что запомнилось мне в долгом и незабываемом общении с ним.

 

Илдырым Касимов,

Заслуженный работник культуры Азербайджана.