Творческое наследие Муслима Магомаева

/

«Смерть всегда неожиданна. Даже если человек долго болеет или находится в преклонных годах.   Но она вдвойне трагична, когда уходит великий Артист, кумир нескольких поколений. Его знали все, и не просто знали, а поклонялись, любили.   В последнее время Муслим Магомаев и его жена Тамара Синявская – а они были неразлучны 24 часа в сутки – избегали тусовок, посещая только хорошие музыкальные вечера с серьезной публикой. Мне выпало журналистское счастье общаться с ними обоими. Это был замечательный семейный дуэт, в котором голос каждого звучал так же ярко и неповторимо, как и на сцене. В одном из последних интервью Муслим Магомаев вместе с Тамарой Синявской рассказали о некоторых небезынтересных деталях своей богатой событиями личной жизни.    Десять дней, которые потрясли мир

– Извините за банальный вопрос, но все-таки как вы нашли друг друга?

МУСЛИМ МАГОМАЕВ: Это пусть Тамара расскажет.

ТАМАРА СИНЯВСКАЯ: Наше знакомство произошло в Баку в 1972 году, на декаде русского искусства в Азербайджане, где я была гостьей. В филармонии, носящей имя великого азербайджанского композитора Муслима Магомаева, деда Муслима, нас подвели друг к другу – это были, по-моему, Роберт Рождественский с супругой. Он мне протянул руку и очень застенчиво так, потупив взор, сказал: «Муслим». И вот с тех пор мы практически не разлучались. Разлучились мы только на год, когда я уехала в Италию на стажировку. А приехав из Италии, я вышла за него замуж.

– Муслим Магомедович, если не секрет, почему вы решили жениться?

М. М.: Я не знаю. Это, наверное, судьба. После первой своей женитьбы я боялся скреплять свои отношения с женщинами. А вот в этот раз, не знаю почему, но что-то, видимо, меня толкнуло на этот шаг.

– А вы долго ухаживали за Тамарой Ильиничной, прежде чем решили сделать ей предложение?

М. М.: Ну, я бы не назвал это ухаживанием. Просто мы практически до самой свадьбы…

Т. С.: Общались по телефону (смеется).

М. М.: Да, я звонил ей в Италию. А ухаживание, мне кажется, бывает только лет в шестнадцать.

Т. С.: Нет, почему же? Для тебя, наверное, это не было ухаживанием, но для меня – было. Потому что несмотря на то, что я уже была артисткой Большого театра, но всегда жила скромно. А Муслим – он человек восточный, у них ухаживание всегда сопряжено с большим количеством подарков, цветов. Он присылал через знакомых букеты цветов мне в Италию.

М. М.: Просто это были знаки внимания, очень теплого отношения и, если хотите, любви. А в слове «ухаживание» мне чудится даже что-то звериное, какие-то брачные игры (смеется).

Т. С.: Неправда! Вот он до сих пор так считает, а я считаю, что это ухаживание. Во-первых, после концертов он очень любил устраивать банкеты, на которых я всегда занимала, конечно, соответствующее место…

М. М.: Ну, я банкеты вообще любил и люблю устраивать.

Т. С.: Он мне дарил огромное количество цветов и, кстати, до сих пор дарит, слава богу. Был случай, когда Муслим, возвращаясь с какой-то поездки, завернул ко мне на гастроли в Казань. Я пела Любашу в «Царской невесте», и в антракте, когда я вышла на поклон, мне поднесли огромный букет – меня за ним не было видно. Там было сто пятьдесят четыре гвоздики! Представляете, что это за букет? Весь зал ахнул. И, конечно, когда он появился в ложе, зрителям было не до оперы. Весь зал шумел. Это было не ухаживание? Ты под другим ракурсом смотришь на это… Русские женщины очень ценят такие знаки внимания. Когда я, например, своим подругам рассказывала, что Муслим мне присылал цветы в Италию, они сидели и плакали. Потому что у нас, в лучшем случае, дарят цветы до женитьбы, а после, ну если кто, так сказать, хорошо воспитан, из интеллигентных семей, может быть, к празднику Восьмого марта. А так просто принести цветы для жены – это довольно редкое явление. А ведь это праздник, когда чуть-чуть, на сантиметр, но ты поднимаешься над землей. И вроде у тебя сегодня что-то необычное. Это очень хорошо не только для женщины, это очень хорошо для мужчины. Мужчина еще больше становится мужчиной, когда он дарит цветы женщине.

– И свадебное путешествие у вас было?

Т. С.: Мы после нашей свадьбы приехали в Баку, и вот там были «десять дней, которые потрясли мир» (смеется) и наши души. Поскольку я россиянка и коренная москвичка, то для меня это было действительно свадебное путешествие.

М. М.: Да, у нас свадьба была здесь, в Москве, а потом Гейдар Алиевич Алиев устроил нам свадьбу в узком кругу у себя на даче.

Т. С.: Меня приняли в Азербайджане, как гялин. Гялин – это невестка всего Азербайджана. Поскольку Муслим – сын всего Азербайджана, поэтому я – невестка всего Азербайджана.   Каждый на своем пьедестале

– Муслим Магомедович, как изменилась ваша жизнь после женитьбы?

М. М.: Я не могу сказать, что после женитьбы я стал намного спокойнее, но в какой-то степени – да. Когда я не был женат, у меня были женщины, причем подолгу, но это все равно было не то. Практически вся моя юность и молодость прошли в гостиницах. Ну а гостиница – это, естественно, проходной двор. Все, кого внизу увидишь (а обычно всегда очень много было и бакинцев, и просто тех, кто узнавал), приглашались в ресторан, ну и, естественно, это все заканчивалось застольем в номерах и так далее. Когда появился дом – это уже дом, куда нельзя приходить с утра до вечера, все-таки семейная жизнь.

Т. С.: Режим какой-то, понимаете?

М. М.: В семейной жизни есть очень хороший момент, он заключен в том, что человек узнает истинную цену тем людям, которые были рядом. И остаются рядом только самые, самые, самые. Но могу с грустью сказать, что не остается практически никого.

Т. С.: И это очень жалко, как будто кусочки отрываются от сердца. Потому что ты считал человека другом, и вдруг оказывается, что это не так. Это безумно огорчает.

М. М.: Нет, я очень, например, тепло отношусь к своим друзьям. Иногда звоню Леве Лещенко, Володе Винокуру и говорю: «Ребята, давайте соберемся». Знаете, хочется иногда посидеть, покутить в меру, повеселиться. А мне постоянно задают один и тот же вопрос: «А что, какая-нибудь дата? Вроде у тебя не день рождения?» Я говорю: «Нет даты».

– «А чего собираемся?» Я говорю: «Просто хочется повидаться».

Т. С.: Забыли люди, что можно просто собраться. А раньше-то без предлогов собирались.

М. М. Сейчас люди как-то вообще отвыкли от того, что можно посидеть просто, без какого-то

повода. И так жизнь непростая, а еще лишать себя таких приятных встреч. Поэтому иной раз бывает даже страшно: что ж такое, столько было рядом друзей, а никого в общемто практически не осталось. Некоторые, к сожалению, покинули этот мир в довольно молодом возрасте, другие ушли.

– Кто в вашем доме главный?

М. М.: Ну вообще даже и говорить об этом смешно. Конечно, главным в доме должен быть мужчина, потому что женщина все равно существо слабое.

Т. С.: При всей ее силе.

М. М.: Если женщина – глава семьи и командует в доме, мне сразу кажется, что мужчина должен быть какой-то шибздик, маленький, щупленький, в очках, который выносит ведра с мусором, стирает…

Т. С.: А женщина – как на скульптуре Мухиной.

М. М.: Конечно, мужчина должен уметь все делать – на всякий случай, если надо жене помочь в чем-то. Но быть под каблуком – это, знаете… Мне сразу вспоминается песня Галича: «А жена моя, товарищ Парамонова, в это время находилась за границею».

Т. С.: Надо, чтобы жена, не дай бог, не стала товарищем. Уж лучше госпожой. Потому что это обращение сохраняет какую-то дистанцию. А когда «товарищ», то ты можешь свою жену, как собутыльника, хлопнуть по плечу – не надо так. Вообще мы с Муслимом очень долго были на «вы». И я старалась это сохранить, потому что такое обращение устанавливает какую-то дистанцию, свидетельствует об уважении друг к другу. А женщинам, я считаю, надо избавиться от повелительных интонаций в голосе, тогда муж будет делать все.   Кутик и тяпа

 – Если между вами пробегает черная кошка, кто первый старается помириться?

Т. С.: По-разному. Но все-таки чаще Муслим уступал, как ни странно. Я не ожидала от него такого. И он меня этим, собственно, и покорил. Потому что вообще в принципе должна уступать женщина, потому что она мудрее. Вы обратили внимание, что больше всего ссор происходит именно в семье, между са- мыми любящими, родными и близкими людьми? Потому что лицом к лицу лица не увидать, как известно. И мы не хотим поставить себя на место другого, посмотреть на себя со стороны. А со случайным знакомым ты и корректен, и вежлив, и уступишь ему, хотя видишь его в первый и последний раз. Понимаете? Постороннего, так сказать, обласкаешь, постараешься произвести на него хорошее впечатление, а зачем производить впечатление на человека, с которым ты живешь уже более двадцати лет? Вот в этом огромная ошибка.

– Поэтому-то люди часто расстаются, когда проходит пора первой романтической влюбленности.

Т. С.: Если помудреть пораньше, у нас бы многого плохого могло не произойти с Муслимом… Я считаю, что это была моя вина. Потому что я сейчас немножко поумнела, помудрела. А он всегда поступал очень мудро, просто я этого не замечала. (Мужу). Кутик, тебя здесь нет.

М. М.: Я не скандалил, я просто брал билет и уезжал в Баку. Сидел у себя в квартире, успокаивался.

Т. С.: Это не самый лучший выход, но это выход. – Тамара Ильинична, вы необыкновенно нежны с мужем, называете его так ласково – Кутик…

Т. С.: Ой, у вас не хватит газеты, чтобы перечислить все имена. Это зависит от настроения, от того, как он выглядит с утра. Иногда он Кутей выглядит, а иногда Тяпой (смеется) – по-всякому.– А вам нравятся эти прозвища, Муслим Магомедович?

М. М.: Да, но иногда, когда в общественных местах вдруг мне говорят Кутя…Люди несколько удивляются. В общем, здесь есть и свои приятные стороны, и какие-то неудобства.

– Как вы называете свою жену в минуты нежности?

М. М.: Ей почему-то не нравится ее собственное имя. Если я говорю Тамара, то она уже считает, что я злюсь или у меня какие-то претензии появились. Поэтому мне приходится все время придумывать ей какие-то имена.

Т. С.: Тамара – очень серьезное имя, какое-то депутатское (смеется). У Муслима тоже необычное имя. Очень хорошее ласкательное имя – Мусик, но этим именем его звал весь Союз. Но я не могу, потому что он для всех Мусик.

– Стоит вам только появиться в каком-нибудь общественном месте, вас тут же узнают? Т. С.: Узнают, да. Некоторые просто не умеют сдерживать свои порывы. И начинают либо задавать излишне много вопросов, либо просто смотреть так, что хочется уйти.

М. М.: На рынок как-то пришли, так сразу все старушки начали предлагать огурчики попробовать.

Т. С.: Да, с ним на рынок нельзя ходить. Азербайджанцы, те просто с него денег не берут. Это приятно, но он такой человек, что этим не пользуется, говорит: «Я не пойду, мне стыдно». Кстати, за это его и любят в Баку, с него там и в ресторанах денег не берут, а он не пользуется этим. Они это ценят.

– Есть такая пословица: «Женщины делают все, а мужчины все остальное». Как распределяются домашние обязанности в вашей семье?

Т. С.: Я не знаю, что вы называете обязанностями, но все остальное делает Муслим – это точно. А остальное – это все (смеется). Единственное, что не может Муслим делать однозначно и стопроцентно, – это мыть посуду. И я думаю, что ему и не нужно учиться этому.А все остальное он может делать сам. В этом я убедилась и даже открытие для себя сделала. Потому что я одно время очень много гастролировала и все время думала: «Как же он там без меня обходится? Кто ему еду готовит?» А потом выяснилось, что он готовит-то лучше, чем я. Он это скрывал.

М. М.: Ну почему скрывал? Просто я очень много времени прожил один. Но я готовлю только по настроению. Сейчас, благо, у нас все-таки немножко проще с этим: взял филе, бросил на сковородку, поджарил. Супчики готовые – кипятком залил и ешь на здоровье!

Т. С.: Для тех, кто не умеет и не любит готовить, и для одиноких мужчин – это спасение.

– А отдыхаете вы тоже вместе?

Т. С.: Он не умеет отдыхать.

М. М.: Да, я отдых не люблю. То есть я люблю приехать, например, в Серебряный Бор, часа четыре там провести, подышать, посидеть на воздухе, когда хорошая погода, погулять и уехать. А вот оставаться там подолгу я не могу. Мне нужно домой, к компьютерам, к музыкальным игрушкам. Я должен чем-то заниматься, а там я бездельничаю.   Еще раз про любовь

– В чем секрет жизнестойкости вашего союза?

М. М.: Я думаю, что секрет в том, что браки заключаются на небесах. Потому что иначе мы могли бы давно развестись и разойтись в разные стороны, но что-то все время удерживает и создает равновесие. Мне трудно сформулировать, что такое любовь, но вот если с Тамарой что-нибудь случается или она заболевает, я места себе не нахожу. Она просто неотъемлемая часть меня. Если она нездорова, то, значит, и я нездоров. А вообще-то у меня характер не из легких.

– Представляю, сколько Тамара Ильинична натерпелась с вами.

М. М.: Она тоже не подарок. Мы первые дни после женитьбы очень ссорились.

Т. С.: Не первые дни, а первые годы даже.

М. М.: До развода иногда доходило.

Т. С.: Встретились люди взрослые, уже сформировавшиеся, оба артисты, каждый «на своем пьедестале». Понимаете? Довольно трудно было. Потому что хотелось, чтобы тебя сразу понимали, а оказывалось, что тебя пока не понимают. У меня такой характер – я иду напролом. И Муслим тоже. Потом я поняла, что не только с ним, но и со всеми надо уметь вести себя иначе, тоньше, надо ставить себя на место другого. Но для этого нужны были годы. Вообще не важно, в каком возрасте люди женятся, но я бы посоветовала всем, даже тем, кто женится в молодом возрасте, обязательно внутренне почаще ставить себя на место другого.

М. М.: Вообще дипломатия между мужем и женой должна быть. Дипломатия, может быть, не очень подходящее сюда слово, но в какой-то степени надо уметь уступать. Трудно, я понимаю. А для меня, восточного человека, особенно трудно было. Еще повезло, что у меня характер вспыльчивый, но отходчивый. Если не усугублять со мной споры и раздоры, то я могу уже через десять минут забыть о ссоре.Так что если не дипломатия, то какие-то уступки в семейной жизни, конечно, необходимы.

Т. С.: Пройдя уже какой-то определенный и очень даже большой отрезок жизненного пути вместе с Муслимом, мне, например, до сих пор с ним интересно. Он человек непредсказуемый. У него есть грани, которые я еще не знаю, понимаете? И он сам себя еще не знает. Это очень интересный возраст, кстати сказать. Муслим сейчас раскрывается совершенно по-новому. Это не тот Муслим, которого и я знала, и знала вся страна. Это абсолютно другой человек, к слову, слушатели и зрители это тоже видят. Многие из тех, кто смотрел по телевидению передачи «В гостях у Муслима Магомаева», присылали отзывы: слушайте, мы совершенно не знали, что он такой человек.

Игорь Логвинов