СИНЯВСКАЯ И МАГОМАЕВ НЕ ЖДАЛИ ТАКОГО УДАРА
Первая гражданская жена прославленного певца выступила в печати с претенциозными откровениями, нарушившими покой этой пары.
Они очень друг друга любят. Сегодня – как и тогда, когда он был вожделенной всеми женщинами Союза эстрадной звездой, а она – начинающей солисткой Большого театра. Им завидовали, о них рассказывали легенды. Но как друзья, так и недоброжелатели одинаково заслушивались их туго сплетёнными в канат прекрасными голосами. Помните это – про черноглазую казачку, что «подковала мне коня».
Есть артистические пары, которые только и делают, что сходятся-разводятся. Хороший способ напомнить о себе, забытом. Синявская с Магомаевым вместе с 1974 года. Говорить о семейной жизни не любят. Не то, чтобы это было тайной, а просто из суеверных соображений.
Но недавно их тихое счастье было потревожено. Спокойствие семьи нарушила бывшая гражданская жена Магомаева Людмила Карева, живущая ныне в США. В своём скандальном интервью одному толстому журналу экс-жена, что когда-то поспорила на Магомаева с подругой на бутылку коньяка и комплексный обед. И выиграла. Через четыре дня после знакомства Магомаев был её рабом. А потом ещё 15 лет был так безумно в неё влюблён, что не смог простить маленьких измен. Но и полюбить другую всей душой ему не удалось…
Публикацию громко обсуждали по радио, в театре и даже в поликлинике Большого. Кто-то сочувствовал, кто-то злорадствовал, кто-то требовал продолжения «банкета». Тамара Ильинична комментировать эту ситуацию не хотела – она выше досужих разговоров и сплетен. Если и ответила на какие-то мои вопросы, то тут же пожалела об этом: такая тема не стоит обсуждения!
И когда я спросила: но неужели вас не задело даже то, что, по утверждению Людмилы, ей достался самый прекрасный Муслим, а другие, мол, пусть пользуются тем, что осталось, Синявская просто сказала, что Муслим всегда и во всём был прекрасным мужчиной. И с ним она в любых ситуациях чувствовала себя спокойно.
Так случилось, что с «американской женой» семья Магомаева до недавнего времени даже дружила. Приезжая из-за рубежа, Людмила останавливалась у них в доме. И, по словам Синявской, такого ножа в спину они просто не ожидали.
Магомаев в порыве ярости позвонил в Штаты, попытался разобраться. А потом понял: в такой ситуации лучше сохранить хладнокровие и сделать вид, что ничего не произошло.
Хотя какие-то претензии Людмилы явно задели его чувства. Например, в заметке рассказывалось, что в Америке у него уже достаточно взрослый сын… Когда мальчик родился, знакомые приходили к Людмиле, как на аттракцион, — посмотреть, похож ли он на Магомаева…
Между тем мальчик появился на много позже того, как Муслим и Людмила перестали общаться. Просто Магомаев, приехав как-то на гастроли в Америку, встретился с «сыном» и по доброте душевной разрешил ему называть себя папой. По мнению Синявской, от своего ребенка Муслим Магометович никогда бы не отказался, но здесь не тот случай…
Словом, откровенный рассказ Людмилы, явно рассчитанный на привлечение внимания к своей персоне, потрепал Магомаеву и Синявской нервы. Впрочем, Тамаре Ильиничне к этому не привыкать: она пережила немало «революций» в Большом театре. В те времена она пыталась соблюсти нейтралитет и поплатилась за это… Синявскую просто выжили из театра. Тихо и интеллигентно. С соблюдением приличий и реверансами.
— У меня с Большим был роман. Какие бывают с молодыми людьми. Любовь прошла, связь порвалась. Театр меня разлюбил, я его – нет. У Цветаевой я встретила замечательное слово «надоба». Так вот Большому во мне этой надобы нет…
— Тамара Ильинична, в Большом принято судачить о примах. В основном – нелестно. Образцова, Синявская, Вишневская. Все знают, что отношения между вами не самые лучшие. С Образцовой вы не нашли общего языка из-за результатов какого-то конкурса. Был случай – ваш коллега оскорбил вас прямо на сцене, при зрителях…
Приме явно не хочется говорить на столь щекотливые темы. Она пытается дипломатично уйти от ответа, не расшифровывая отголосков давних обид и скандалов.
— Всё, что случается с нами в жизни, мы, певцы, несём на сцену. А зачем брать с собой отрицательную энергетику? Это всё на голосе отражается, в нём появляются стекло и металл. Поэтому мне даже отрицательные персонажи не очень давались. Марина Мнишек, например. Я люблю петь русских женщин – они всегда в любви честны. А что касается обид – было дело, один известнейший певец до закрытия занавеса умышленно меня обидел. Мне пришлось ответить – достойно, не оскорбляя его. Со сцены он ушёл раньше всех на ватных ногах.
— Известные люди любят рассуждать о религии. Я знаю, что вы, даже будучи депутатом в советские времена, постоянно бывали в церкви. Есть ли у вас с мужем разногласия на религиозной почве? Вы – православная, он – мусульманин…
— Думаю, лет десять назад вам и в голову не пришло бы задать такой вопрос! Мне лично совершенно всё равно, какой веры мой любимый человек. Главное, чтобы не был ортодоксом и не заставлял носить паранжу. Хотя… если любишь, можно пойти и на это.
Когда они познакомились, Магомаев был популярнее. От него сходили с ума женщины всех возрастов. И трудно назвать имя артиста, кто был бы так популярен сегодня, как Магомаев в семидесятые. У обоих были семьи. У Синявской – особенно хорошая. Говорили, что от таких мужей, как у неё, не уходят. Она рискнула. Всем. Рискнула уйти к мужчине, у гримёрной которого толпились самые красивые женщины страны. И не проиграла. Когда их отношения только начинались, Синявскую отправили учиться в Италию. Магомаев через брата, жившего в Швейцарии, посылал ей цветы.
— Как-то вы сказали, что у Магомаева есть мужской стиль. А что это такое?
— Очень просто: это когда женщина остаётся спокойной за свою репутацию, будучи рядом с самым красивым, самым популярным и заметным мужчиной. Когда она знает: он — не предаст, не унизит и позорно не сбежит. Сейчас таких мало. Их практически нет. Главное для Мужчины – не мельтешить…
— Многие думают, что с популярным мужчиной жить трудно: поклонницы, романы, измены.
— Это не про моего мужа! За всё время нашей с ним жизни он ни разу не дал мне повода для ревности. А любовь поклонниц воспринимается мною как необходимый атрибут в жизни кумира. Его любят до сих пор. Приносят к дверям цветы. Это нормально. Странно, если бы этой любви и этих цветов не было…
— Не секрет, что партийные бонзы красивых актрис легко превращали в своих любовниц. Не верится, что вам таких предложений не поступало.
— Меня, слава Богу, миновала чаша сия. Конечно, каждая женщина по натуре провокатор. Но… я провоцирую только со сцены. А в жизни – нет. В жизни не каждый бы осмелился ко мне подступиться. Вы же видите, что во мне есть нечто, не совсем доступное. Когда я не певица, а просто Тамара, мне достаточно одного Магомаева.
— Часто ходили слухи, что Магомаев ревнует Синявскую, петь не даёт, комплексует от её успехов. Иногда даже побивает из зависти к её славе…
— У Муслима всегда был свой пьедестал, на который никто не посягал. Мой же пьедестал меня мало беспокоил. О нас сочиняли самые разные байки. Больше всего меня потрясла эта… что мы с Муслимом разбились в автокатастрофе. Слух разрастался с такой быстротой, что дошёл до самых верхов. В театр позвонили из приёмной Косыгина – узнать, когда похороны. Ну а разводили нас в течение всей нашей совместной жизни. Мы к этому давно привыкли и даже не удивлялись.
— Напоследок я всё же хотела бы разобраться, кто в семье Синявская-Магомаев главнее. Это во-первых. А во вторых, получается, что у вас, Тамара Ильинична, идеальный муж. Такого не бывает.
— Начну с последнего. Если уж мы действительно так долго прожили вместе, то в этом что-то есть. Муслим не только красавец-мужчина, но и отличный хозяин. Любую работу в доме может сделать сам. А что касается главенства, то он, конечно, голова, но у головы всегда есть шея…
Анны Амелькиной
Комментарии: |
Добавить комментарий